Каким ты был, Сучан?

27.08.2021

Каким же был город Сучан в те непростые послевоенные годы? Конечно, родным, любимым и уютным – скажут одни. Другие, пожав плечами, удержатся от ответа, чтобы не обидеть ненароком тех восторженных.

А каким же он был на взгляд тех, кто только что приехал и задержался в нем на постоянное жительство, например, из раздольных просторов Сибири или Украины, больших городов? Правильно, сколько людей – столько и разных взглядов.
О красотах Сучана, раскинувшегося среди сопок, о сучанском угольке написано много лирических стихов и песен. Сердечные воспоминания о нем сохранили многие, кто покинул его в годы юности и ностальгирует о нем вдали до сих пор. Вспоминают цветущие сады, их весенний аромат. И все это милые проявления извечного чувства любви к малой родине. Без него мы ничто и никто.
А был он на самом деле сереньким, напоминающим скорее рабочий поселок, чем город. Во все времена года был прокопченным угольной пылью, с устойчивым запахом тлеющих породных отвалов, бесконечными рядами домов барачного типа с печным отоплением и частных скромных беленьких домиков с садами, тесно обступивших шахты. Микрорайоны так вокруг шахт и строились, и назывались по их номерам: первый, третий, восьмой, шестнадцатый, девятнадцатый и так дальше.
По всему городу проходила узкоколейная железная дорога, по которой туда-сюда сновали паровозы с грохочущими вагончиками, переполненными углем или бежали налегке – порожняком. Узкоколейки, как кровеносная система в организме человека, гуляли по всему Сучану, собирая уголь от шахт: №3, 6, 10, 16, 20, 21, 24, 25, 26, 29, 31. Они пересекали город буквально вдоль и поперек. Общая их протяженность составляла 25 километров. А всего у предприятия погрузочно-транспортного управления, в том числе с широкой колеей, было вдвое больше — 55 километров.
Узкоколейка начинала разбег от первой шахты с заходом на 19-ю, огибала шестую, третью, вторую, вторую – бис, 2/5, шахты, заглядывала в ЦЭММ, где ремонтировались паровозы, электровозы и прочее шахтное оборудование. Она по-хозяйски важно прохаживалась по «второму», как в то время назывался центр города: от нынешней «Швейки» и монтажно-наладочного участка — тогда это были здания электростанции и обогатительной фабрики, пересекала улицы Замараева, Анисимова, Больничную, тянулась вдоль здания отдела внутренних дел, мимо гастронома «Юбилейный», по пустырю на месте нынешнего детского сада №14, проходила по территории ВГСЧ и дальше уходила вдоль улицы Спортивной, огибала озеро и выбиралась на зады улиц Кирпичной, Трофимова, Бункерной к бункерам, где уголь, наконец-то, пересыпался в вагоны широкой колеи.
Так было и в других районах города: через деревню Фроловку железнодорожный путь, чередуясь на некоторых участках с широкой колеей, заходил на шахты №25, 26, 29, 35, 31/29 и выходил на Северный Сучан, где находились углесборочная станция и паровозное депо.
К этой картине следует добавить, что шахтовые черные воды произвольно разбегались беспрепятственно по ложбинкам, со временем превращая их в глубокие овраги. Нынешняя главная площадь в ту пору представляла ландшафт с оврагами, который тянулся от Дворца культуры угольщиков вниз по улице Ленинской до кинотеатра «Радуга».
Глубокими оврагами была изрыта территория нынешнего мемориала в сквере шахты «Центральная». Овраги засыпали породой, но надолго таких мер не хватало. Вода находила новые пути. Вдоль трассы по улицам Партизанской и Ленинской лишь набирали силу молоденькие метровые прутики будущих гигантов пирамидальных тополей.
Вместо тротуаров – натоптанные пешеходные тропинки. Автобусы – «Пазики», с одной дверью для пассажиров, ходили не по расписанию. Поэтому их приходилось, особенно в часы пик, брать штурмом.
На прилавки магазинов уже «выбрасывалась» соленая и очень аппетитная кета из бочек. В баночках – мясо приморских крабов, лососевая икра и прочие вкусности. Но за хлебом все еще были длинные очереди. В одни руки «давали» килограмм, это была буханка, иногда с маленькими довесками, которые по дороге домой обязательно съедались.
В городском парке уже набирали силу молоденькие деревца, посаженные Василием Гарбаром, по вечерам и в праздничные дни в нем призывно звучал вдохновенный духовой оркестр, и под его чарующие звуки «Амурских волн» на танцевальной площадке упоенно вальсировали молодые и среднего возраста нарядные пары. Работали аттракционы, в том числе вышка для прыжков с парашютом, знаменитые качели-лодочки, на которых так озорно развевались расклешенные подолы разноцветных девичьих платьев.
Толпилась очередь за соками, которые наливались в стаканы из стеклянных колб, сливочным весовым мороженым в вафельных стаканчиках и непременно за газированными напитками местного производства. Парк украшали новенькие скульптуры писателей, спортсменов, животных, вазоны с цветами, изготовленные Семеном Горпенко.
Настроение у гуляющей публики было радостным, праздничным и беззаботным. А на сцене Дворца культуры угольщиков, при полных залах зрителей, давались спектакли с участием местных артистов, режиссером-постановщиком их была интеллигентная женщина, с театральным образованием, Фаина Григорьевна Лазовская. В целом послевоенная жизнь налаживалась…

Любовь САМОХВАЛОВА.
Из книги «О геологах – с пристрастием»

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.