Линии судьбы: Америка, Россия, Япония

06.09.2013

 В жизни одного человека — целая эпоха 

Отметивший на День города свое девяностолетие Тихон Егорович Панин мог получить университетское образование, преподавать физику и математику в школе, но на его долю выпали испытания войной, пленом, разлукой с родными.

Через несколько часов — война…

Он родился 25 августа 1923 года далеко от Приморья — в селе Незнамово Белгородской области. Отец Егор Фролович знал грамоту, а побывав в германском плену в первую мировую, выучил немецкий язык. Работал в сельской школе учителем, женился. Была у Егора Панина пасека, но при коллективизации он добровольно отдал ее в колхоз. За сознательность и грамотность его выбрали председателем сельсовета. Из четверых детей Тихон был вторым. Учился хорошо, окончил в селе школу-семилетку. Полное среднее образование в те годы имели немногие, чтобы учиться дальше парнишка перебрался в Старый Оскол, снимал квартиру. Десятый класс окончил с серебряной медалью, собрался поступать в Воронежский государственный университет на физмат. Но 21 июня 1941 года в школе был вечер для выпускников, а через несколько часов началась война…

Освобождал русские деревни и украинские хутора

Тихону 18 лет исполнилось в августе 1941 года, а с октября он уже был в действующей армии. Обстановка на фронтах была сложной, Красная Армия несла большие потери. 120-й отдельной стрелковой бригаде, где Панин воевал рядовым с октября 1941 по ноябрь 1943 года, довелось вести бои в Подмосковье, Донбассе, на Украине.

Тихон Егорович вспоминает:
— В 1942 году, когда освобождали от немцев Калужскую область, увидел село, а впереди на дороге указатель, где по-немецки было написано “Деревня Тишаково”. Немцев уже выбили, а указатель остался… В Калуге больших разрушений не было. Там место везде ровное, просматривается далеко. Попадешь под минометный обстрел фугасными минами — конец. Раз накрыло минами меня, белоруса Никановича и Александрова, тоже нашего стрелка. Их обоих наповал, а мне лицо осколком малость поцарапало. Но в другой раз и мне досталось — осколками ранило в голень и в грудь. В грудь не тяжело, а на ноге осколок кость перебил насквозь. В прифронтовом госпитале за полгода подлечили — и снова в бой.

“Спасибо” полковнику Лещинину…

В 42-м и 43-м тяжелые и кровопролитные бои велись за Харьков. В ноябре 1943 года просчет советского командования обернулся провалом наступления к югу от Харькова и контрударом немецкого танкового корпуса. Среди красноармейцев, попавших в окружение и немецкий плен, был и Тихон Панин. Он помнит, как недобрым словом поминали бойцы командира — полковника Лещинина. Что сталось с ним? А им дорога была в немецкий лагерь. Мать Тихона Марфа Порфирьевна получила тогда на сына похоронку. А он, молодой, и значит, перспективный работник, оказался на работах в Германии, а позже в Нормандии. Тихон Егорович говорит, что работать приходилось много, но немцы пленных сильно не обижали. В нормандском городке Шербур, приобретшем всемирную известность благодаря мелодраме “Шербурские зонтики”, Тихон вместе с другими пленными ухаживал за лошадьми. Немцев, следивших за ними на конюшне, было трое. Тихон Егорович помнит как их звали: Филлип, Пауль Шмидт и Вилли Бон.

20 июня 1944 года пленники увидели у берега неожиданно выросший “лес” из корабельных мачт — подошли корабли союзников-американцев, открывших второй фронт. Немцы, как вспоминает Тихон Егорович, никак не могли это осознать, и все еще пытались ими командовать.
На одном из кораблей их переправили сначала через Ла-Манш в Англию, а потом — через Атлантику в Америку. На корабле относились к ним американцы, по словам Тихона Егоровича, нормально, но кормили мало.

Наелся американских яблок…

По прибытии в сентябре 1944 года в городок Винчестер штата Вирджиния Тихона Панина вместе с другими интернированными направили на сбор и переработку яблок.

Спустя многие годы, он помнит, как собирал в саду с лестницы краснобокие яблоки, и в первый раз съел штук тридцать … Деревянными лопатами нагружали яблоки на тележку и в ведра, а потом ящики с ними складировали в огромные штабеля. И холодильник высотой метров пять на территории фабрики был до отказа забит разноцветными яблоками. Хозяином фабрики был американец еврейских кровей. Надзирателей не было. Управляющий разрешал есть яблоки всем, кто сколько хотел. Их хорошо кормили, мыли в бане, меняли белье, даже зубы всем пролечили. И, конечно, предлагали остаться в США. Но никто из тех, с кем вместе Тихон Панин оказался в Америке, предложение отказаться от Родины не принял. Хотя знали, что их, репатриантов — так называли освобожденных и интернированных пленных — ждал очень суровый прием. И вот поезд мчит их до Сиэтла, а оттуда два корабля с бывшими пленными — “Урал” и “Дзержинский” — берут курс на Камчатку, а затем в Находку.

Хмурое лицо Родины

Когда сходили на берег 28 апреля 1945 года, радость от возвращения на Родину омрачилась: на пирсе был вооруженный конвой через каждые 15 метров.

Повезли на машинах в Сучан, обустроили всех в бараках. Лагерь для репатриантов располагался на склоне сопки напротив первой шахты, недалеко от здания, где потом была лесная школа для детей с болезнями органов дыхания. Работали все на шахте. Было голодно, но не мерзли — уголь для топки печек был всегда. Жили поначалу на положении заключенных. Тихон Егорович вспоминает:
— Идем утром на работу, нас человек восемь, а сзади конвоир с винтовкой. Обидно было…
Но уже в октябре 1945 года Тихона Панина официально приняли на работу в трест “Сучануголь”. С каждой зарплаты посылал в Старый Оскол, где остались мать и брат с сестрой, деньги на восстановление дома, разрушенного за войну. На первой, а потом на третьей шахте Тихон Егорович работал чистильщиком штрека, откатчиком, крепильщиком, проходчиком, дорос до поверхностного десятника.

Новая жизнь

Здесь встретилась ему женщина, чью судьбу тоже поломала война, — Людмила Петровна Климчук. Уехав с маленькой дочкой по вербовке в Сучан, она работала на шахте, катала вместе с мужчинами вагонетки по шесть центнеров каждая. В 1953 году Тихон и Людмила поженились, им дали комнату в бараке на улице Нагорной, родились две дочери. Жили впятером в тесноте да не в обиде. Старшая дочь Мария работала в мебельном цехе, своими руками сделала красивую кушетку в хозяйство, служит она семье и в наши дни. Когда Тихон Егорович устроился в геологоразведочную партию, в 1961 году семья перебралась в Авангард на улицу Уссурийскую, в один из двухквартирных домов для геологов. По соседству поселились те, с кем вместе возвращался из Америки на пароходе “Урал” и с кем постоянно общался — Василий Банных и Григорий Глущенко. Другие соседи называли их обидным словом “репатрианты”, а за глаза или по пьяной лавочке и вовсе предателями. Хотя они старались, работали не хуже остальных. У геологов стояло 18 буровых, разведывали запасы угля, пласты которого пошли далеко за Северный Сучан. Под конец трудовой деятельности Панин работал на 29-ой шахте столяром-плотником. Всегда был на хорошем счету, имел за труд много поощрений. С постаревшей матерью Марфой Порфирьевной при ее жизни Тихон Егорович все-таки виделся, ездил в Старый Оскол…

Привет из Америки и поздравление из Японии

Сейчас Тихон Егорович живет вместе с дочерью Клавдией. Зимой во Владивостоке, где Клавдия Тихоновна, доцент и кандидат химических наук, преподает химию в медицинском университете. А лето проводят в родном доме. Здесь в саду тяжелеют к осени грозди винограда на лозах, посаженных Тихоном Паниным еще в 60-е годы, наливаются яблоки.

Кстати, о яблоках. По одному из полученных грантов Клавдия Тихоновна стажировалась в США, в госуниверситете Северной Каролины. И еврейская семья, в которой жила, организовала для нее поездку в соседнюю Вирджинию, где во время войны ожидал возвращения на Родину ее отец. В сплошь одноэтажном городке, размером с Партизанск, по-прежнему выращивают и перерабатывают яблоки. Баночку яблочного компота “White horse” она привезла из Винчестера отцу в Партизанск.

И еще один перекресток с прошлым уготовила Тихону Панину судьба. На первой шахте вместе с ним работали японцы Игура и Кобаяси. Военнопленные японцы сменили репатриантов в барачном лагере. Особенно запомнился Тихону Егоровичу лебедочник Игура. “Боевой был парень”, — вспоминает он с улыбкой. Русский язык не понимал, что надо делать, ему объясняли на руках. Ну, а в 2002 году внучка Тихона Панина Маша, работавшая в Японии переводчиком, вышла замуж за японского парня Сатоши Наканиши, у них родился сын Харуки. Японские родственники очень уважают русского прадедушку Харуки, поздравление с 90-летним юбилеем из Японии пришло в числе первых. Получил он поздравление и от президента Владимира Путина. А на празднике в честь Дня города Тихона Егоровича от души поздравили с юбилеем земляки.

Тамара ГОЛОВАНОВА

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.