Ветеран войны и труда вспоминает былое

2 сентября отмечается 68 годовщина окончания Второй Мировой войны. Именно в этот день в 1945 году был подписан акт о безоговорочной капитуляции милитаристской Японии. Силой оружия Советской Армии и ее союзников была поставлена точка в судьбе последнего агрессора, угрожавшего свободе, независимости и миру. Накануне торжественной даты корреспондент “Вестей” встретился с непосредственным участником тех событий, ветераном Великой Отечественной войны Игорем Тимофеевичем Головатенко.

На переднем рубеже

Пулеметчик Игорь Головатенко, глядя уставшим от долгого пребывания под землей взглядом в бойницу дота, как и все его товарищи по “Марковскому” укрепрайону, что в 50 километрах вверх по Амуру от Благовещенска, отчаянно ждал приказа командира “по кусочкам” разметать железобетонную японскую наблюдательную вышку на сопредельной стороне. Из нее в течение всего светового дня на протяжении уже нескольких месяцев методично обстреливали советские военные позиции, находящиеся в 800 метрах от линии границы с Манчжурией. Под лязг пуль солдат вспоминал осень 42-го, когда он, 16-летний кочегар-практикант из шахтерского Сучана, выходец из семьи почетного жителя города, знатного шахтера Тимофея Головатенко, в составе команды парохода “Шатурстрой” в районе Курильских островов, “убегал” от “взбесившегося” японского самолета, раскрошившего в щепу палубу судна…

И сейчас, и тогда сжимались кулаки — командованием было запрещено отвечать на провокации японцев, велено держаться изо всех сил, чтобы не допустить войны на два фронта. Вот и приходилось терпеть, ради спасения страны молча, снося потери, обстрелы и провокации, похищение и убийство солдат и офицеров, бомбежки мирных судов…

— За время службы на укрепрайоне мы превратились в кротов, потому что основную часть времени находились под землей. Из-за постоянного обстрела нельзя было лишний раз выйти на поверхность и глотнуть свежего воздуха, да что там — головы поднять из траншеи нельзя было, если случалось бежать с донесением к командиру в штаб укрепрайона, — вспоминает Игорь Тимофеевич.

Ввиду того, что основные ресурсы уходили на Западный фронт, гарнизону укрепрайона давали сокращенный паек, что незамедлительно сказывалось на здоровье солдат. Марковскому укрепрайону, правда, в этом плане повезло, жители близлежащего колхоза им. Маркова поддерживали солдатиков молоком и другими продуктами, за что служивые с благодарностью помогали им в свободное время при посевной и уборке.

Приказ перейти границу

— О предстоящей войне с Японией я догадался в конце июля 1945 года, когда в составе взвода разведчиков сопровождал военных наблюдателей на сопредельную территорию. По всему было видно, что за кордон шли высокие армейские чины, а, значит, — жди на своем участке наступления.

Догадки Игоря Головатенко оправдались. В полночь 9 августа советские войска ударили по японцам, с боем перейдя на территорию Манчжурии.

— Японцы улепетывали от нас из приграничной полосы, бросая амуницию и вооружение. Ворвавшись на злополучную вышку, мы не обнаружили в ней солдат, зато нашли фотографии и чертежи наших укреплений, с перечнем фамилий всех офицеров, схемами постов охраны и графиком смены караула. Как позже нам сказали, эти чертежи принес врагу перебежчик с нашей стороны, — вспоминает Игорь Головатенко.

Укрепрайоны бойцы захватывали вместе с монгольской кавалерией и китайскими партизанами не в лоб, а в обход, штурмуя слабые места, которые обычно находились там, где к дотам подходили горы, пустыня и болота. Так как осенью дороги в Китае становились непроезжими, грязь глубиной почти до метра, местные китайские крестьяне помогали на волах перевозить боеприпасы и вооружение. Китайцы радушно встречали своих освободителей и готовы были поделиться с ними последним.

Вырвавшись из силков ограничений, бойцы готовы были рвать врага голыми руками, но стрелять не пришлось потому, что японцы стали сдаваться в плен целыми воинскими подразделениями.

— Вы даже и представить не можете, что такое принять в плен, скажем, полк солдат. Мы брали в плен солдат вместе с офицерами, складами продовольствия и полевыми кухнями, в казармах, где японцы, сдав оружие и боеприпасы, под нашей охраной ждали решения своей дальнейшей участи.

Воевали с нами только фанатики-одиночки и самураи-смертники, прикованные цепями к пулеметам в дотах. Самураев иногда удавалось брать в плен.

— Сидит один такой, которого ребята из соседней части пленили, расковали и накормили, а медсестры — перевязали, и канючит: “Расстреляйте меня, пожалуйста, я убивал ваших солдат!”. Ну, а мы и рады бы шлепнуть врага, да нельзя, коли живым в плен попал…,

Охрана для маршала Малиновского

После капитуляции Японии стали потихоньку наши войска возвращаться назад. Игорь Головатенко вместе с несколькими товарищами, благодаря высокому росту и недюженной силе, попал в Хабаровск, в состав личной охраны тогдашнего командующего Дальневосточным военным округом маршала Родиона Малиновского.

— Служить у прославленного боевого маршала было легко. Он был добрым, справедливым человеком. Ранним утром Родион Яковлевич любил прогуляться по двору и поговорить по душам с часовыми. Благодаря таким беседам я однажды получил отпуск домой, а чуть позже — разрешение на приезд в ставку главнокомандующего моего отца из Сучана, которому Хозяин, так уважительно мы называли маршала, распорядился выделить комнату в своем особняке и автомашину для сопровождения.

Дороже всех столиц — родной Сучан

Когда Малиновский ушел на повышение, в 1957 году его назначат Министром Обороны СССР, он пригласил всех охранников, в их числе и Игоря Головатенко, поехать с ним в Москву.

Поблагодарив за предложение, Игорь все же отказался от столицы, поскольку очень соскучился по родным и любимому Сучану, в котором не был, за исключением отпуска в десять суток, с 1943 года.

— Маршал поблагодарил меня за службу, вручил подарки и распорядился отвезти на вокзал. Я до сих пор с теплом вспоминаю об этом замечательном человеке, до настоящего дня состою в дружеской переписке с его дочерью Натальей, — говорит Игорь Головатенко.

В Сучане Игорь Головатенко пошел работать на центральную электростанцию машинистом паровых турбин. В 1954 перешел в той же должности на только что отстроенную Партизанскую ГРЭС, где проработал до пенсии 55 лет, а затем ушел на заслуженный отдых. Помимо фронтовых наград Игорь Головатенко имеет звания “Ветерана ГРЭС”, “Ветерана труда” и Медаль “За Трудовую доблесть”.

В свои восемьдесят семь Игорь Тимофеевич очень активен и жизнерадостен, не забывает боевых товарищей и сослуживцев-энергетиков. Его часто навещают сын Виктор, дочь Наталья, внук Евгений и маленькая правнучка Ирочка, которая больше всего на свете любит расспрашивать деда про старые времена.

Антон СУХАРЬ.
Фото автора
и из архива семьи Головатенко