Август 1966. Дворец культуры угольщиков. Торжество по случаю празднования Дня шахтера. Мне, простому забойщику шахты №10/16, Михаилу Тарасенко, в свои 28 лет непросто справиться со свалившейся вдруг популярностью. Неловко как-то, когда к тебе, рядовому молодому шахтеру, чьи товарищи по бригаде также хорошо работают, вдруг на крыльце ДКУ лично подходит первый секретарь крайкома партии, Герой Советского Союза Василий Ефимович Чернышев и говорит: “Молодой человек, а можно я с Вами, самым молодым в Приморском крае кавалером медали “За трудовую доблесть”, сфотографируюсь?”…

Шахтерской почетной дорогой

Поначалу краснел, стеснялся, через несколько лет уже как-то полегче стало похвалы принимать от руководства, понимал, что нас не за красивые глаза хвалили и награждали, а за новые метры проходки и тонны угля, добытые на нужды страны. Но дороже всех наград и даже звания “Почетный шахтер”, Почетная грамота Министерства угольной промышленности СССР и ЦК профсоюза рабочих угольной промышленности. Именно эта бумага в красной папочке с тесненным гербом СССР и есть для меня доказательство того, что я стал настоящим шахтером, достойным сыном своего отца, продолжателем династии.
Как уже поняли, родился я в шахтерской семье. Отец Иван Порфирьевич начинал на шахтах Донбасса, потом лесником работал, а позже с семьей переехал в Сучан, устроился на шахту № 10, где и проработал до пенсии. Начинал в 1947 коногоном, а уходил в 1962-ом — машинистом электровоза. Мама работала в колхозе.
Отец — участник Великой Отечественной войны. Судьба его фронтовая была очень трагичной. Воевал, попал в плен. Из концлагеря освободили американцы и насильно вывезли в США. Жили по соседству с бараками немецких военнопленных. Ненависть не покидала их даже после войны, и с бывшими врагами часто возникали драки. Американские вдовы приезжали в лагерь и предлагали занять места погибших мужей понравившимся мужчинам. Многие остались в “штатах”.
Отец с товарищами требовали, чтобы их вернули домой, но “Красный Крест” не хотел отпускать бывших советских солдат на Родину, опасаясь, что там их сразу отправят в Сибирь, в лагеря. Но отец не испугался угроз, не польстился на американские обещания и вернулся в СССР. На Родине его ждал не ГУЛАГ, а фильтрационный лагерь и направление на работу на шахты Сучана…
В 1955 году, когда мне было 17 лет, я поступил на шахту № 10 рабочим лесного склада, а когда исполнилось восемнадцать, перешел в лесогоны. Тогда “Центральная” была всего лишь до горизонта 277 метров, а не 777, как перед самым ее закрытием. Труд был непростой, но мне нравилось, что занимаюсь серьезным делом, надеялся со временем стать забойщиком, таким, как Стаханов и другие передовики. В 1956 году подошел срок идти в армию.
Служить попал в 301 отдельный зенитно-артиллерийский дивизион резерва главного командования, который дислоцировался в поселке Урелики, что на берегу бухты Проведения на Чукотке. Условия службы были крайне суровые. Мороз, снег, оторванность от большой Земли и постоянная охота за зондами-шпионами, запускаемыми с сопредельного берега США. Случалось и американские самолеты “шалили”. При мне шпионов на бомбардировщике, который далеко залетел на нашу территорию и отказался садиться на наш аэродром, сбили над морем. Из12 членов экипажа никто не выжил…

Лучшие из лучших!

После армии вернулся на родную шахту, в бригаду лесогонов. В это время развернулось соревнование за звание бригад коммунистического труда и наша бригада, возглавлял которую Кузьма Никитович Паскин, включилась в соревнование одной из первых. Чтобы носить столь высокое звание, нужно было в течение года давать 120% выработки и не иметь ни одного нарушения техники безопасности и трудовой дисциплины. В 1960 году нашей бригаде и бригаде проходчиков Петра Аверкина присвоили звание бригад коммунистического труда.
В 1962 я перешел на работу забойщиком, работал под началом известного шахтера Семена Гавриша и вместе со знаменитым забойщиком Петром Карасевым.
В 1966 году меня наградили медалью за трудовое отличие, а в 1968-м Почетной грамотой Министерства угольной промышленности СССР, а позже знаком “Победитель социалистического соревнования” и знаком “Шахтерская слава”. С тех пор мой портрет не сходил с Доски Почета. И не подумайте, что я какой-то особенный. На нашей шахте много таких, как я, было забойщиков, проходчиков, которые серьезно относились к делу, и на которых всегда можно было положиться. Да и наград на груди у ребят тоже хватало.
До сих пор люди, узнавая, что я работал лесогоном, удивляются. Мол, как ты, Михаил, с такой, скажем, на первый взгляд совсем не богатырской комплекцией мог в шахту спускать бревна по пять метров длиной. А я им и отвечаю: физику надо знать. Нашел точку равновесия, зафиксировал и понес. Не верили, пока не взял в свои 70 с гаком у “неверующего” телеграфный столб и перенес его на новое место. Даже после этого мужик не поверил. Все удивлялся и столб пристально рассматривал. Ну, так уж сложилось, что при весе в 60 килограммов я легко и бревна поднимал, и отбойный молоток в десять кило держал…
Пришлось мне поработать в шахте и забойщиком, и лесогоном, ремонтером стволов и проходчиком. На родной шахте работал так долго, что за это время десять директоров сменилось — Георгий Константинович Масленников, Николай Захарович Комаров, Афанасий Яковлевич Еркин, Юрий Иванович Жигалин и другие…
В 1979 назначили меня бригадиром по проверке и ремонту стволов, там и работал до пенсии. Дослужился до звания “Почетный шахтер” и в 1991 году ушел на заслуженный отдых.

По профсоюзной линии…

Отработав смену в забое, вторую отдавал общественной работе. Несколько созывов избирался депутатом городского совета, секретарем партийной организации участка ВШТ. А еще был председателем огородной комиссии, которая распределяла на пахотных угодьях земельные участки под огороды для шахтеров. В эти несколько месяцев я был самым уважаемым человеком на шахте, каждый называл меня строго по имени-отчеству и хотел заполучить участок получше. Но не тут-то было, лесть не помогала и все получали участки на общих основаниях.
Самые суровые были не годы в забое и проходке, а семь лет на должности председателя шахткома. Работа с людьми — сложная, ответственная. Решали вопросы организации спорта и отдыха, выделения премий и квартир, боролись с пьянством и прогулами, в составе добровольных дружин занимались охраной правопорядка, наконец, боролись с аморальным поведением некоторых граждан. Не знаю, может по нынешним временам и считается, что в личную жизнь лезть нельзя, но, зная, сколько семей спасли от раскола, то получается вроде и не зря “лезли”…
И сегодня общественная работа не отпускает — много лет являюсь членом городского Совета ветеранов, председатель ветеранской организации шахты “Центральная”.

Любимый город

Уйдя на пенсию в 1991 году, угодил прямиком в кризис. Пустые прилавки и мизерная пенсия, которую часто задерживали, — пришлось засучить рукава и завести личное подсобное хозяйство. Держал скот и птицу, садил большой огород, тем и выживал, и давал держаться на плаву всей семье.
С женой мы познакомились на производстве. Каждый день заходил к Любаше в ламповую перед спуском под землю и после смены снова к ней фонарь на подзарядку сдать. Так ходил-ходил и на танцы пригласил… Жили мы счастливо. Трое детей, пять внуков, шесть правнуков. А тепреь вот вдовствую, ушла из жизни моя Любаша…
Я часто вспоминаю, как в свободное время любили семьей ездить на моем боевом коне-”Запорожце” по окрестностям, собирали ведрами дикий виноград, кишмиш, грибы, ягоды.
Что ни говори, а в проходимости “Запорожцу” любые джипы позавидуют. Когда позже купил “Жигули”, долго сожалел, потому что эта машина по проходимости была намного хуже моего “ушастого”!
Вот такая жизнь моя вся в Партизанске, если два года в армии, конечно, не считать. Люблю я свой Сучан и всю свою жизнь старался сделать его краше. Было время, садил с товарищами аллеи и разбивал скверы. Очень радуюсь и сегодня, когда вижу, что кто-то украшает город новыми клумбами и деревьями.
Кто бы, что ни говорил, но Сучан для меня так и остается городом боевой и трудовой славы. Я люблю его таким, какой он есть! И не надо никого винить в том, что за время лихолетья он немного обветшал. Главное — он выстоял! Нам партизанцам-сучанцам нужно не клясть судьбу и родню, а собраться с силами и что-то сделать хорошее на благо города. Поймите, Родину не выбирают! И все в этой жизни зависит от людей и их личного отношения к себе, своей семье и, наконец, к своему городу.

Михаил ТАРАСЕНКО, кавалер Почетного знака ПГО