“Здесь все было едино — фронт и тыл. Они выстояли и победили”

18.03.2015

DSC01797Мемориал землякам-героям строили всем миром

“Здесь все было едино — фронт и тыл. Они выстояли и победили”. Эта лаконичная и очень емкая фраза с барельефа памятника-мемориала в честь тех, кто четыре бесконечно долгих года сражался за победу на фронтах Великой Отечественной войны с оружием в руках и с отбойным молотком — на шахтах Сучана.

Фронт и тыл символизируют две группы на барельефе: слева — воины с автоматами, справа — шахтеры в своем снаряжении, похожем на солдатское. И на фоне неба над всем пространством, над ведущими к монументу аллеями, дорожками, тропинками возвышается воин-победитель в накинутой на плечи плащ-накидке. А на рядах плит, расположенных по обе стороны от памятника, ровные строчки фамилий наших земляков, павших на фронтах Великой Отечественной.
9 Мая, когда мы будем отмечать 70-летие Великой Победы нашего народа, исполнится ровно 30 лет этому монументу в сквере “Юбилейный” в районе бывшей шахты “Центральной”. Возводили его методом всенародной стройки дети и внуки тех, кто сражался и работал на Победу в тылу. И работали люди на строительстве с такой же самоотверженностью, не щадя сил и здоровья, чтобы выполнить долг перед победителями в войне, не только унесшей миллионы жизней, но угрожавшей уничтожить все человеческое в людях.

В Партизанскеничего подобного не строили

1Валентина Хижняк в 1985 году была секретарем горкома КПСС по идеологии. Валентина Васильевна вспоминает:
— В год празднования сорокалетия Победы зачинщиками возведения в Партизанске мемориала в честь земляков, воевавших в годы Великой Отечественной войны, стали три трудовых коллектива: Морской геологоразведочной экспедиции под руководством Ревмира Иванова, шахты “Центральная”, руководимой Анатолием Масибутой и военных строителей УС-109 под руководством Леонида Гули и Юрия Олейника. Конечно же, эту инициативу поддержали коллективы остальных предприятий и организаций города, в том числе шахт, строительных организаций, учреждений образования. Не только собирали деньги  в своих трудовых коллективах на возведение мемориала, но и самоотверженно работали на его строительстве.
Когда решили строить, первым встал вопрос о выборе подходящего места, ведь от этого зависел общий вид монумента.
Площадку в районе шахты “Центральной” одобрили все, так как немало горняков ушло с нее на фронт, а назад, к своим семьям, многие не вернулись. Пришлось снести один старый дом и провести планировку, чтобы максимально выровнять территорию.
Время показало, что место было выбрано действительно удачное, мемориал имеет законченный вид и его отличает даже некоторая величественность. Он отлично смотрится со стороны главной автотрассы. До этого в Партизанске ничего подобного по масштабам не возводили, остальные наши памятники выглядят намного скромнее. Великолепие и свежесть всему ансамблю придает сочетание в посадках темных елей со светлыми березами, листву которых осенью покрывает осенняя позолота.
Начавшаяся в 1984 году стройка стала по-настоящему общенародной. А ее руководителем, можно сказать, заглавным дирижером, был первый секретарь горкома КПСС Анатолий Каменный.
Безусловно, серьезный вклад внесли строительные организации города и среди них военные строители УС-109, возводившие заводы “Амур” и “Ураган” и строившие новый микрорайон в районе Перевала. Военные строители предоставляли свою тяжелую технику. На мемориале работал один из лучших в городе плиточников — Василий Илларионович Бирюков. От отдела архитектуры работы курировал Игорь Викторович Чепель. Он был молодым, но толковым специалистом.

Каменный сказал: “Сынок, ты меня огорчаешь”

Игорь Чепель и сегодня живет в Партизанске. Он вспоминает:
— Здесь я с 1983 года, работал в архитектурной группе старшим архитектором. Знаю, что вся архитектурная часть и сама идея строившегося мемориала за Станиславом Шевелевым из Владивостока, он являлся автором проекта. В Партизанск Станислав выезжал, а работал над монументом и постоянно здесь находился Дима — Дмитрий Ткаченко, скульптор владивостокского предприятия “Примкрайритуалстрой”. При нем было двое рабочих. Дима был немного старше меня, а жил, пока работал над памятником, у меня на улице Мирошниченко. Это было удобно, потому, как работал он в помещении клуба железнодорожного батальона, где тогда как раз шел ремонт. На территории части сначала был изготовлен уменьшенный вариант памятника. Помню, у Димы выдалась пауза в работе, так он попутно изготовил памятник воину-железнодорожнику — Герою Советского Союза Виктору Мирошниченко, который был установлен на перекрестке улиц Мирошниченко и Фабричной.
Конечно, Дима был творческой натурой, практические вещи вроде запаса строительных материалов его мало заботили. К примеру, о том, что закончился цемент, он мне сказал первого мая, за неделю до сдачи. Притом, что в этом памятнике обычного цемента нет ни грамма, использовался только особо прочный — гидротехнический.
Взял машину — ГАЗ-53 — и двух “химиков”, поехали в СУ-44. Тогда его директором был Николай Мальцев. Приехали — цемент есть, но не возьмешь: колонна стоит, надо разбить пробку воздуха, чтобы пошел цемент. Поехал в Лозовый, взял агрегат, приварили как надо рукав, и нагрузили-таки цемента.
И гранитную щебенку “десяточку” — размером 10х7,5 мм — нашли, и белую мраморную плитку, которая первоначально была уложена вокруг постамента, раздобыли в Партизанскторге. Сочетание белого мрамора с позолотой звезды, в которой горел огонь, впечатляло. Жаль, что по прошествии трех десятков лет, мраморная плитка не сохранилась. Хотя памятник и сейчас выглядит очень достойно.
Не подумаешь, что арматура вся с дороги — едешь, бывало, мимо, подберешь. Тогда с железом было проще, чем сейчас.
Плиты, на которых выбивали фамилии и инициалы воинов, изготавливали из бетона с добавлением мраморной крошки. Они были прямоугольной формы, по-моему, метр на 70 см. Буквы вырубали глубиной 3-4 мм специальными рубилками. Чтобы высечь фамилии в два ряда на каждой из плит, требовалось три-четыре часа. При этом работать надо было очень точно и аккуратно, чтобы плита не треснула. Тогда ДЭУ руководил Николай Сильчук, от него было человек пять-шесть спецов, которые выбивали на плитах фамилии. Ну, а я помогал, чтобы дело шло быстрее.
Работы шли нормально, без суеты. Мой непосредственный руководитель — главный архитектор города Любовь Николаевна Рогочая — изредка интересовалась их ходом, но не докучала ни опекой, ни постоянным контролем. И Анатолий Каменный был, как говорят, руководителем от Бога: отличался требовательностью, однако организовав работу, обеспечив всем необходимым, не вмешивался, не мешал работать.
Перед сдачей памятника, помню, пришлось все-таки немного форсануть. Главным образом, из-за того что выпало два праздничных дня — 1 и 2 мая. Я был беспартийным, секретаря горкома не боялся. В общем, я пришел к Анатолию Михайловичу Каменному 5 мая и сказал, что памятник к 9 мая мы сдать не сможем. “Сынок, ты меня огорчаешь!”- ответил он и назначил на три часа дня совещание руководителей предприятий города. Спустившись на первый этаж, я слышал, как Каменный давал указания на четвертом. Доехал до памятника, а там уже связисты и электрики линии протянули, радио провели, музыка играет. Работы с того дня велись круглосуточно. За два дня была сделана планировка аллей. Ночью 8 мая начали катать бетон. К 9 мая все было готово. Памятник не укрывали никакими драпировками из ткани, он и в лесах никогда не стоял. Помню, в каком восторге были ветераны, как они благодарили за то, что их подвиг в годы войны не забыт. Среди них был и герой-разведчик Николай Селиверстович Диденко, полный кавалер ордена Славы. На открытие прибыли представители крайисполкома. Все было очень торжественно. В почетном карауле стояли военнослужащие войсковых частей, дислоцированных в окрестностях Партизанска. Очень компактным и информативным получился монтаж. Были троекратный салют из автоматов, реквием, минута молчания. И, конечно, звучали строчки стихотворения Роберта Рождественского: “Помните! Через века, через года…О тех, кто уже не придет никогда — помните!”

Вопрос только один: “Успеете?”

4Владимира Морозова, работавшего заместителем председателя горисполкома, затем назначенного директором строящегося химфармзавода, Анатолий Каменный попросил курировать строительство мемориала на заключительном этапе, когда своевременное завершение строительства было под угрозой.
Владимир Александрович, спустя 30 лет, вспоминает:
— В преддверии 40-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне было принято совместное постановление бюро крайкома партии и крайисполкома Приморского края “О мерах по подготовке празднования 40-летия Победы в Великой Отечественной войне в городах, поселках и населенных пунктах Приморского края.
Принято совместное постановление бюро горкома партии и горисполкома. В Партизанске было решено построить Памятник погибшим воинам, здравствующим ветеранам и самоотверженным труженикам тыла.
В течение 1984 года была проделана большая работа по организации строительства, привлечены замечательные скульпторы, с участием которых выполнялись и согласовывались проектные работы. Выполнена планировка территории с учетом лестничных подходов, расположением памятных досок и самой скульптуры воина. Разметили места посадок деревьев и кустарников, прокладки пешеходных дорожек и тропинок. Работали люди очень самоотверженно, практически на износ — с шести утра до полуночи. К апрелю 1985 года было выполнено до 70% всех работ. Но решение самых главных задач застопорилось из-за отсутствия единого руководства на месте.
Весна не лучшее время для производства строительных работ, тем более отделочных наружных, а в тот год она стояла холодная, сырая.
Настал критический момент. За три недели до празднования 9 Мая меня срочно вызвал первый секретарь горкома Анатолий Михайлович Каменный и попросил взять руководство на себя. Сказал:
-Тебя знают руководители города, ты имеешь авторитет среди строителей, знаешь лучшие строительные бригады, а твой отец Александр Васильевич Морозов — инвалид войны. Ты сможешь, справишься.
Срочно подготовленным совместным постановлением бюро горкома КПСС и горисполкома были утверждены графики поставки материалов, сроки проведения всех видов работ. За каждой позицией назначен ответственный руководитель. Это были Леонид Яковлевич Тышкевич, Вениамин Петрович Рослый, Геннадий Николаевич Котляров, Николай Петрович Мальцев, Яков Михайлович Горин, Михаил Николаевич Старцев и другие.
Приходилось работать под дождем — в палатках и под пленочным укрытием вели облицовочные работы. Но трудились все с энтузиазмом, а жители окрестных улиц старались нас поддержать, подкормить. Приносили борщи, вареную картошку, соленья из погребов, шахтеры “Центральной” делились по ночам своими тормозками. И все с надеждой задавали нам только один вопрос: “Успеете?”
Особенно хотел бы отметить прораба Ларису Михайловну Зотову, начальников цехов ХФЗ, бригаду Василия Илларионовича Бирюкова, начальника отдела внутренних дел Анатолия Баранова. С большим уважением вспоминаю работу условно-досрочно освобожденных, так называемых “химиков”. Работа объединила всех нас.
Накануне 9 Мая ночью шел дождь, до этого уехали телевизионщики. В четыре утра я позвонил Каменному и доложил ему о завершении работ. А в восемь часов он разбудил меня, приехав на машине. Мы забрали моего отца и поехали встречать День Победы. Было первое солнечное утро после дождя.
Лучших строителей на митинге наградили грамотами и ценными подарками, сделали фото на память. А ветераны благодарили город за увековечение памяти героев и тружеников тыла.
Думаю, все участники той стройки могут гордиться своей работой.

Цветы в горшках — к березкам и елочкам

Любовь Самохвалова была заместителем председателя горисполкома. Любовь Васильевна вспоминает:
— Я участвовала в возведении мемориала только на двух этапах: в самом начале, на стадии проекта и в последнюю ночь, накануне открытия и празднования Дня Победы, мы укладывали асфальт.
К работе приступили после обеда 8 мая. Работали все дорожники Ремстройуправления. Асфальтом, который привозили из Партизанского района и брали со своего асфальтового завода, закатывали аллеи и дорожки. Помню, ночь выдалась очень прохладная, шел дождь, и я к утру сильно простудилась, поднялась температура. Как мне было обидно, что не смогу присутствовать на митинге в честь открытия мемориала! Но упросила мужа отвезти меня на машине, чтобы хоть со стороны увидеть открытие памятника. Митинг уже начался, дорога была перекрыта постами ГАИ. Показала удостоверение заместителя председателя горисполкома и нас пропустили, но подъехать пришлось со стороны отвала шахты “Центральная”. Было прекрасное солнечное утро, как будто не было холодной ночи накануне.
Перед монументом выстроились наши уважаемые ветераны с наградами, строители, представители коллективов, внесших вклад в возведение мемориала, работавшие на посадке деревьев и кустарников учащиеся 37 училища, ученики пятой школы, пионеры, комсомольцы, военнослужащие воинских частей. Конечно, посаженные деревца были еще молоденькими, и кустарникам тоже еще предстояло разрастись. Поэтому на открытие памятника были принесены живые цветы в горшках из Дворца культуры угольщиков, из пятой школы и 37-го технического училища.
Помню, как раскатисто звучали выстрелы из автоматов… Красную ленточку, открывая мемориал, перерезали участник Великой Отечественной войны Степан Григорьевич Орел, Анатолий Каменный и второй секретарь горкома партии Николай Денисенко. На открытии присутствовал Владимир Александрович Морозов, руководивший строительством на завершающем этапе. Конечно, была большая досада, что “свалилась” перед самым открытием памятника, но одновременно почувствовала радость и удовлетворение, что общую задачу мы все-таки выполнили.

Кто автор слов на барельефе?

Праздничный радиорепортаж об открытии мемориала 9 мая 1985 года вел ответредактор городской радиоредакции Борис Резников, которому принадлежат слова, высеченные на барельефе.
Спустя 30 лет, он рассказывает:
— Когда работы на памятнике близились к завершению, меня вызвал Каменный и сказал: “Ты журналист, вот и придумай надпись”. Слова, которые позже появились на барельефе, пришли сами, сильно голову ломать не пришлось.
А для меня, тогда восьмилет2него мальчишки, война связана с далеким от Сучана городом Сочи. Туда мы приехали в гости к маминой сестре 21 июня 1941 года, а 22-го началась война. Тетя жила по соседству с домиком писателя Николая Островского, автора романа “Как закалялась сталь”. За домиком этим присматривала какая-то светловолосая женщина. Однажды я удивил всех взрослых, уцепив мешок с песком, которым тушили зажигательные бомбы во время авианалетов. Было страшно, но мне показалось, что зажигалка летит на крышу домика Островского, и я решил его спасти. Маму как медработника долго не отпускали домой, но потом все же отпустили, потому что я был с ней. И поручили сопроводить до Уссурийска двоих детей, отдыхавших в Сочи в санатории. Посадили нас в теплушку с нарами, и мы ехали до Новосибирска с эвакуированными из Молдавии. Раза три наш состав обстреливал немецкий самолет. Машинист сначала останавливал состав, и мы прятались под вагонами. Потом вражеский летчик давал очереди под вагоны, и народ разбегался от состава врассыпную. Самолет улетал, машинист давал гудок. Все собирались, а может, и не все, и ехали дальше… От Новосибирска нас с мамой и жену одного флотского офицера, ехавшую с ребенком во Владивосток, отправили с составом-лазаретом. В Сучан приехали к концу августа.
В соседнюю школу я уже не попал, всех записали, пока мы ехали, поэтому бегал в старую школу на Заовражку, которая помещалась в старом бараке. Потом пошел в третью, открывшуюся в 1942 году. В школе я пел песню “про фашистского шарлатана” на мотив песенки о капитане из кинофильма “Дети капитана Гранта”. Ее я исполнял на концертах перед ранеными в военно-морском госпитале, и отдел образования даже наградил меня за этот номер почетной грамотой, которую я позже передал в городской музей. Под госпиталь в 1941 году был переоборудован наш Дворец культуры угольщиков — весь малый зал на втором этаже был заставлен кроватями, на которых лежали раненые. В песенке, которую я пел, было хвастливое обещание Гитлера: “Я Россию сожгу в три недели, в ней так много сала, хлеба и угля”. Не знаю, о чем думали раненые бойцы, слушая меня, наверное, вспоминали своих детишек. А концерты для них ставили не только мы, школяры, тогда в Сучан приезжали с запада и выступали на сцене Дворца настоящие артисты. Потом госпиталь от нас перевели. А на сорокалетие Победы мне было уже за пятьдесят…

У памяти нет срока давности

Перенестись на 30 лет назад помогает и праздничный репортаж в номере городской газеты, тогда носившей название “Ленинец”, подготовленный Александрой Поздняковой.
— Тысячи партизанцев сложили свои головы в боях за то, чтобы их товарищи, дети и внуки жили в мире. Величественный памятник, который мы сегодня открываем, это дань памяти и уважения тем, кто сражался во имя жизни и счастья Родины. Мы склоняем головы перед павшими. И навсегда в нашей памяти останутся имена наших земляков, высеченные здесь, на гранитных плитах. Пусть их подвиг всегда служит немеркнущим примером. Уверен, что этот памятник будет дорог всем партизанцам, — говорил на открытии мемориала Анатолий Каменный.
Под этими словами, несмотря на то, что эпоха социализма ушла в прошлое, можно подписаться и сейчас. И патриотизм простых людей от мала до велика не подвержен моде — это тот внутренний стержень, который помог выстоять нашей Родине в годину тяжелейших военных испытаний и который помогал и помогает России в любые непростые времена. А потому 9 Мая останется всенародным праздником для всех нас, наследников Великой Победы. И мы снова придем весной, когда обновляется природа, к монументу в сквер “Юбилейный”, чтобы прочитать на гранитных плитах фамилии наших земляков, выполнивших свой долг — родных или просто знакомых. И, наверное, действительно было бы неплохо, чтобы распустились к празднику на цветниках возле монумента алые, как пламя горевшего здесь в советские годы вечного огня, тюльпаны. Как мечтали об этом, по словам Валентины Хижняк, тридцать лет назад. Ведь у подвига героев и нашей памяти о них нет срока давности.

Тамара ГОЛОВАНОВА

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.