Многим знаком этот тихий интеллигентный мужчина, который каждое утро едет на ухоженном грузовичке на любимую дачу и растит там чудесные овощи и фрукты.Отзывчивый, добрый, веселый. Мало, кто знает, что Николай Николаевич Стоякин — человек непростой судьбы, попадал во множество ситуаций, из которых выходил с достоинством, благодаря врожденной смекалке, острому уму и огромной силе воли, которой у заслуженного труженика хватит на десятерых.
Родился в Сучане на маленькой неприметной улице Мысовой в районе 20 шахты в семье шахтера и домохозяйки. Учиться пошел в начальную школу № 9. Доучивался уже в школе № 28. В школе активно занимался спортом и посещал кружки с техническим уклоном.
После школы поступил ГПТУ № 15 в городе Большой Камень по специальности «судоремонт», так как считал именно ее главной на военно-морском флоте. После работал слесарем-монтажником на Дальневосточном военном заводе «Звезда», который производил ремонт и доводку корпусов и агрегатов кораблей и подводных лодок.

Бомбы, реки и мосты

В 1956-ом на год раньше срока, пришла повестка в армию, с Китаем назревал военный конфликт. Отправили сучанского парня в Ханкайский район в село Троицкое служить сапером и мостостроителем в отдельном саперном дивизионном батальоне, 66-ой танковой дивизии.
– Мы строили мосты, они до сих пор исправно служат местным жителям, а еще в зависимости от политической обстановки минировали или разминировали линию государственной границы с Китаем. Весной до начала ледохода подрывали заторы льда, чтобы они не разрушали мосты и переправы. Служба боевая у нас началась на второй день после присяги. В поле неподалеку от части упал бомбардировщик, который, входя в последнее пике, растерял боезапас. На одной из бомб, спустя несколько часов после аварии, подорвались дети, попытавшиеся разобрать упавший с неба «подарок». С превеликим трудом мы нашли оставшиеся бомбы. Из-за большой деформации их нельзя было разоружить, поэтому вывезли на полигон и подорвали.
За проявленное мужество Николая Стоякина наградили именными часами «ЗиМ» от министра обороны Андрея Гречко, присвоили звание Отличника боевой и политической подготовки, сфотографировали на фоне развернутого знамени части и послали этот снимок вместе с приветственным адресом от командира родителям.

Непростая «Звездная» жизнь

После службы вновь устроился на завод «Звезда», который в то время назывался «п/я 112».
– Старые мастера, которые дорабатывали последние деньки до пенсии, остерегались новых технологий и механизмов, а поэтому отправляли всегда на их починку меня, – вспоминает Николай Стоякин.
В череде ремонтов надводных кораблей и подводных лодок особняком стоят несколько боевых кораблей. Летом 1969 года на «Звезде» проходила ремонт валолинии правого борта подводная лодка К-108. Стратегический ракетный подводный крейсер, выполняя боевое задание в северных водах между Аляской и Камчаткой, столкнулся со шпионившей неподалеку американской атомной лодкой «Свордфиш». После столкновения советскую субмарину было приказано в течение двух месяцев отремонтировать и вернуть на боевое дежурство.
– Как нам рассказали подводники, лодки ударили друг друга с такой силой, что экипажи посчитали, что утопили противника. Правда «Свордфиш» дошла только до базы в Южной Корее и была отправлена на металлолом, наша К-108 после ремонта приступила к несению боевого дежурства.
Во время ходовых испытаний случилось ЧП, которое чуть было не погубило лодку и судно поддержки, на которое в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств можно было перевести гражданский персонал и часть экипажа. Декабрьское море было неспокойно, и во время отработки экипажем режима всплытия на перископную глубину, когда командир дал команду идти полным аварийным ходом, капитан вспомогательного судна не заметил этого маневра. Лодка полным ходом нацелилась в борт буксира. На подлодке сыграли срочное погружение. Такой серьезный маневр дал перегрузку и вызвал пожар в аккумуляторных ямах. Автоматика блокировала энергообеспечение, и лодка неуправляемым снарядом устремилась в бездну.
– Я отслеживал работу подшипников скольжения на уже отремонтированной валолинии правого борта. Так случилось, что я стал свидетелем борьбы экипажа за живучесть корабля. Там и пригодился, в частности, помог предотвратить попадание забортной воды в прочный корпус подлодки.
Было решено произвести всплытие в ручном режиме. Для этого нужно было перевести рули глубины на всплытие, хотя их приводят в движение мощные электродвигатели.
Повернув рули, стали ждать результата. Глаза словно прилипли к циферблату глубиномера: нам стало не по себе, когда мы поняли, что прошли рабочую глубину в 250 метров и предельную 280 метров. На цифре в 320 метров я уже не мог смотреть на циферблат. Сколько мы еще падали в бездну, не знаю. Треск и грохот стоял ужасный. На каком-то этапе падение остановилось, потом было ощущение, что кто-то толкнул лодку, и она начала потихоньку всплывать к поверхности…
Казалось, что прошло минут 15-20, а на деле — больше шести часов. Был поздний декабрьский вечер, судно сопровождения, не дождавшись нас, покинуло район испытаний. Нас встретил сторожевик, вышедший на плановое противолодочное патрулирование акватории Японского моря. Поняв, что лодка советская, крейсер сопроводил нас в док.
Ночью того же дня Николай в рабочем общежитии с товарищами праздновал свое второе рождение.
— Было приятно от того, что перед офицерами и членами команды капитан Борис Багдасарян похвалил меня за знание материальной части корабля и смекалку: «Были бы Вы военным, я бы Вас к ордену представил, а так – объявляю благодарность, и при всплытии имеете право без очереди выйти на палубу!».
После меня и прочих гражданских посвятили в подводники, заставили выпить спирту из флотской кружки, запить его 350 граммами студеной забортной морской воды и поцеловать красную кувалду из аварийного комплекта.

Свидание с легендой

— В 1969-1970 годы вторым легендарным кораблем, на котором мне пришлось работать, стала гвардейская подводная лодка С-56. Перед тем, как поставить ее на вечную стоянку в год 30-летия Победы во Владивостоке, субмарину привели в наши доки для демонтажа оборудования. Последние годы она была учебно-тренировочным кораблем для обучения молодых подводников. Если вы бывали в филиале музея ТОФ на С-56 во Владивостоке, то, наверное, заметили как просторно в ее отсеках, и даже есть место установить вдоль бортов музейные витрины. Для этого всю техническую «начинку» из лодки вынули, оставив только небольшую бутафорию. В настоящей лодке свободного места практически нет.
Опустошив отсеки, мы разделили лодку на несколько частей, погрузили их на баржи и доставили на 33-й причал во Владивосток, где после из частей на берегу собрали лодку.
Перед демонтажом к нам на завод приезжал бывший командир С-56, в то время вице-адмирал, Герой Советского Союза Григорий Иванович Щедрин, который долго не мог уйти со своей лодки, на которой ходил в боевые походы в годы Великой Отечественной войны.
Григорий Иванович рассказал нам, как в начале войны С-56 с еще пятью подводными лодками Тихоокеанского флота совершила кругосветное путешествие из Владивостока в Полярное на Северный флот через Панамский канал, чтобы восполнить потери Северного флота в начале войны. В этом путешествии лодки прошли около 17 тысяч морских миль.
Несколько раз экипаж от неминуемой гибели спасало то, что С-56 была изготовлена на «Дальзаводе» по немецкой лицензии, контурами напоминала немецкие лодки, враги в тумане принимали ее за свою и не трогали.

На шахте и железной дороге

Вернувшись в 1977 году в Партизанск, Николай Николаевич решил пойти по стопам отца. Работал на шахте «Нагорной», после перешел на «Глубокую». За 12 лет перепробовал много шахтерских профессий: был проходчиком, забойщиком и крепильщиком. Случалось, попадал под горные удары, выбросы метана, внезапные оседания лавы, сидел в завалах, но всегда успевал от опасности вовремя уйти и товарищей за собой увести:
– У меня чутье и природная внимательность, что и спасало. Как только замечаешь, что мелкие камушки посыпались или крысы из забоя исчезли,  значит жди беды… Эта живность всегда приходила к шахтерам, чтобы содержимое «тормозков» выпросить.
В 1985 стало подводить здоровье, и Николай Стоякин перешел на должность экипировщика в Партизанское локомотиворемонтное депо. Следил, чтобы локомотивы, электровозы, тепловозы и паровозы перед выходом в рейс были заправлены и загружены всем необходимым для эксплуатации.
В начале 90-х годов именно из Партизанского депо отправили на вечную почетную стоянку у железнодорожного вокзала в краевом центре паровоз, который стал достопримечательностью приморской столицы и Транссиба.
 – Кстати, в последний рейс снаряжал этот паровоз ваш покорный слуга. Помню, как сейчас, машинистом на нем был ветеран железной дороги Борис Потапович Ковтун. Он был очень растроган этим рейсом, рассказывал потом, как доехал на своем паровозе до вокзала, заглушил котел, спустился, похлопал на прощание по поручню и ушел…
Наш герой и на пенсии не унывает, всецело посвятив себя домашним делам. Душа в душу живет со своей супругой Верой Васильевной без малого четыре десятилетия, вырастили двоих детей, дождались внуков.
Растит в отчем доме на улице Мысовой рекордные урожаи овощей и фруктов, на заветных полянах собирает грибы, делает прекрасное домашнее вино, помогает строиться сыну, активно общается с земляками, давая дельные советы по многим хозяйственным вопросам, любит проводить время в окружении внучек, которым рассказывает удивительные истории из своей жизни.

Антон СУХАРЬ.
Фото автора