Кадры фотохроники обезображенного бомбежками, полуживого, но сражающегося города, и воспоминания очевидцев тех лет невозможно слышать и видеть без боли в сердце.

Прошло 80 лет со дня полного освобождения Ленинграда от немецко-фашистских захватчиков и снятия блокады, унесшей по разным данным около миллиона человеческих жизней. Память об этих горьких событиях сохраняется не только современными петербуржцами, но и в разных уголках страны взрослыми и молодежью.
«Непокоренные» — так назвал патриотическую программу, прошедшую 29 января в городском Дворце культуры, ее автор и режиссер, выпускник образовательного центра «Антарес», а ныне студент-третьекурсник Хабаровского государственного института культуры Владислав Косолапов. Будущий режиссер театральных представлений и праздников в настоящее время проходит практику в ГДК, где много лет был волонтером.
— К счастью, никому из моих родных пережить блокаду не пришлось. Но мой прапрадед Григорий Пиркуль – участник Великой Отечественной войны, артиллерист, был ранен. Поэтому военная тема для меня не может не быть близкой, — говорит Владислав.
Открыл программу образцовый коллектив студия танца «Вознесение» хореографическим номером под мелодию с записью стихотворения Майи Румянцевой «Баллада о седых».
Со сцены ведущие Софья Ковлекова и Артем Шашенко зачитывали отрывки из воспоминаний людей, переживших тот ужас, их близких и тех, кому не суждено было встретить радостную весть о том, что все уже позади. Страшно даже слушать эти истории, многие из которых собраны в «Народной книге памяти» (12+), созданной в рамках проекта «Блокаде.нет» телерадиокомпании «Мир».
Вот рассказ Марины Веселовской: «Я родилась в сентябре 1941 года в Педиатрическом институте. Мама рассказывала, как раз начался сильный обстрел, и она бегом из палаты, прижав меня к груди, спустилась в бомбоубежище. Всю войну наша семья жила на улице Льва Толстого. Бомбежки были частыми, дом накрывало взрывной волной. Блокаду я помню по рассказам мамы. В сорок втором открылась Дорога жизни. Нам предложили эвакуироваться, но город мы не покинули, так как отец работал врачом. Позже выяснилось, что тот самый грузовик, на котором должны были уехать, во время этого самого рейса ушел под лед на Ладоге. Мама работала в больнице и сдавала кровь. На работу добиралась пешком, а меня несла на руках. Однажды, после очередной сдачи крови, она упала в голодный обморок и быть донором больше уже не могла. Я пошла по стопам мамы. Окончила Педиатрический институт и проработала в отделении переливания крови почти пятьдесят лет. Награждена знаком «Житель блокадного Ленинграда».
Дедушка барда Вадима Егорова был организатором эвакуации малышей детских садов в тыл через Ладожское озеро. Мамы и бабушки провожали своих детишек, в надежде встретиться потом, после победы. Так было надо, чтобы спасти детей от гибели, голода, немецких снарядов. И вот, когда суда с малышами отошли уже далеко от пристани, в небе появились фашистские самолеты. Полетели бомбы. Всех охватил ужас. Вокруг стало черным-черно от дыма, взрывов. Людские крики заглушали рев моторов. А когда самолеты улетели, люди увидели плавающие на черной воде сотни белых панамок…
Из воспоминаний Зинаиды Гущиной: «Передать эти ощущения просто невозможно. Утром открываешь глаза – и тут же начинает ныть в животе. Затем это ощущение нарастает и появляется жуткая, не прекращающаяся боль, как будто какой-то зверь когтями рвет. Многие из-за этой боли сходили с ума. Мы постоянно старались хоть чем-нибудь насытить желудок. Есть кипяточек – уже хорошо, выпьешь и чувствуешь, как он внутри все заполняет».
«Работникам детских учреждений пришло распоряжение – отвлекать детей от разговоров и рассказов о пище. Но, как ни старались это делать – не получалось. Дети, только проснувшись, начинали вспоминать, что им варила мама, и как это было вкусно. В итоге все шишки сыпались на нашего повара. Тогда она придумала свой рецепт и назвала его «Витаминчики». Дело в том, что она жила недалеко от лесопарка и теперь, по дороге на работу, рвала сосновые иголки и кипятила их. Я же вечерами ходила в госпиталь, помогала раскладывать порционно для раненых бойцов сахарный песок и масло. За это мне давали две столовых ложки сахара, которые мы добавляли в наши «витаминчики». Это воспоминания Маргариты Айзин.
Но люди не только работали, выживали – они творили, создавали прекрасное и сохраняли для потомков величайшие ценности культуры, сокровища мирового искусства.
«Ольга Берггольц читала свои стихи по радио, в перерывах между бомбежками и арт- обстрелами, простуженным, но сильным, вселяющим бодрость и веру в победу, голосом. Ленинградская симфония Дмитрия Шостаковича, транслируемая из концертного зала Государственной филармонии, произвела «взрыв» в умах не только союзников, но и врагов. Работал Театр музыкальной комедии. Проходили спектакли в «Александринке», как называют ленинградцы Театр имени Пушкина. Помню, был на спектакле «Гусарская баллада». В холодном зале голодные артисты пели, танцевали, совсем как в мирное время. Разве это не подвиг?» — из воспоминаний Евгения Алешина.
Мысленно перенестись в те времена и еще глубже ощутить, что чувствовали герои-ленинградцы, помогали зрителям песни в исполнении солистов студии вокала «Харизма» Владислава Тищенко, Натальи Ким, Яны Цыганок, Владимира Хан, а также руководителя вокального коллектива «Канон» Виктора Кан и участницы фольклорного ансамбля «Виктория» Анастасии Ледневой.
Сам я никогда не был в Санкт-Петербурге. Но знакомые, побывавшие там лет пятнадцать назад, рассказали мне о женщине преклонных лет, в квартире которой жили в северной столице. Одна из трех комнат была забита консервами, мылом, спичками, солью. Как говорили моим знакомым питерцы, очень многие блокадники потом всю жизнь держали дома такие «склады»…

Федор КАЛУШЕВИЧ.
Фото Любови ПОВРЕЗНЮК