Взгляду равнодушному Пушкин не открывается…

Газета “Вести” продолжает знакомить своих читателей с конкурсными работами педагогов-словесников. В начале года, который в России объявлен Годом литературы, мы предложили учителям Партизанска принять участие в проекте “Наша классика”. И они откликнулись, и написали сочинения о своих любимых авторах и произведениях. Сегодня мы представляем творческую работу учителя русского языка и литературы школы № 3 Ирины Вениаминовны ПАРХОМЕНКО.
Литература … Для меня за этим словом всегда следует имя — Пушкин. Они как будто слились воедино, их нельзя разделить. Пушкин — душа русской литературы, ее вечно молодая душа. Над его поэзией не властны годы — мы берем в руки его томик, открываем, перелистываем, вчитываемся — да это же про нас!

…Нет, весь я не умру —
душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит…

В мою жизнь Пушкин вошел где-то лет с шести — хорошо помню большой толстый том в белом кожаном переплете с золотым тиснением. Он стоял на нижней полке нашего книжного шкафа — там лежали книги, которые, как считали мои родители, нужно читать детям. Я тогда только-только научилась читать, но очень любила, когда сказки из этого тома мне читала бабушка. Через год я практически все их знала наизусть. Но книга притягивала, как магнит, — кроме удивительных стихов, там были портреты — самого Пушкина, его родителей, возлюбленных, друзей. А иллюстрации! К “Руслану и Людмиле”, “Бахчисарайскому фонтану”, “Русалке”, “Кавказскому пленнику”… Я начала читать сама — все подряд, без разбора. Что-то понимала, большую часть не понимала, но музыка стихов завораживала, хотелось читать еще. Я будто проживала с пушкинскими героями их судьбы, они были для меня живыми, близкими.
Как таинственная и страшная восточная сказка — его поэма “Бахчисарайский фонтан”. Хан Гирей, восточная красавица Зарема и нежная Мария — вечный любовный треугольник, любовь и смерть, и страшная расплата за ненависть к сопернице. Позже, когда мне посчастливилось побывать в Бахчисарайском дворце, мне он показался вовсе не таким таинственным, каким представлялся в поэме. И я поняла: таким его создал в своей поэме Пушкин, это его прекрасные стихи одухотворили этот, в общем-то, типичный восточный дворец. И только необычный фонтан — “Фонтан слез”, вечно скатывающиеся по гладкому камню крупные капли, напоминают посетителям о древней романтической истории.
Еще одна пушкинская драма, запавшая в душу, — “Русалка”. Дочь мельника, полюбившая князя и ждущая от него ребенка, нежная и доверчивая, так жестоко обманутая возлюбленным, бросается в омут — и после смерти оборачивается русалкой, холодной и жестокой. И все, казалось бы, идет к развязке — князь тяготится своей женой, приезжает часто к развалившейся мельнице, встречает там отца своей прежней возлюбленной, который сошел с ума от горя… Но вдруг понимаешь, что этот человек глубоко раскаивается в своем поступке, пытается уговорить безумного старика переехать в свой терем, чтобы спасти его от холода и голода. И хотя русалка-мать мечтает о мести и посылает свою малютку-дочь, чтобы та заманила своего отца в воду на верную смерть, Пушкин обрывает повествование. И последними словами, которыми заканчивается драма, становится фраза, обращенная князем к русалочке: “Откуда ты, прелестное дитя?” И почему-то не верится, что месть состоится — уж очень добра и доверчива Русалочка, да и князь наказан уже своей совестью в полной мере… В этом финале весь Пушкин — гений любви и добра.
Пушкинскую прозу можно перечитывать бесконечно, открывая в ней все новые и новые глубины. Правда, есть одно “но”: взгляду равнодушному, чтению “для галочки” Пушкин не открывается. Чтобы его понять, нужен труд ума и души. Возьмем, к примеру, всем, казалось бы, известную повесть “Станционный смотритель”. Ну что там непонятного? Молоденькая дочка смотрителя сбежала с гусаром, отец отправился на поиски “блудной овечки”, нашел, но похититель оказался сильнее и могущественней, старик вернулся домой ни с чем. От горя он спился и умер, в полной уверенности, что дочери его уготована печальная участь “голи перекатной”. А дочь через несколько лет приехала — богатая, красивая. Привезла внуков, хотела повидать отца, но привелось ей только поплакать на его могиле. На первый взгляд — банальная история. И картинки на стенах скромного домика смотрителя как бы намекают на притчу о блудном сыне. Но не все так просто. Это повесть не только о том, что бывает поздно просить прощения у близких людей. Это повесть и о том, как порой родители бывают эгоистичны по отношению к собственным детям. И Пушкин не морализирует, он просто показывает нам кусок жизни, такой, какой она на самом деле бывает. И кто тут прав, кто виноват, а может, нет ни правых, ни виноватых — предоставляет судить нам, его читателям.
Я не встречала у Пушкина ни разу слова “патриотизм”. Но в нем, потомке арапа Ганнибала, это чувство было, пожалуй, глубже, чем у многих “чистокровных” русских:

Два чувства равно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам…

Вот так, как всегда, точно и кратко у Пушкина. Малая Родина и историческая память — если выражаться современным языком. И слово нам — нам, россиянам! И в этом нам — единство поэта и народа русского.
Вообще к русской истории Пушкин относился с глубочайшим уважением. “Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной, есть постыдное малодушие” — писал он в “Капитанской дочке”. Поэт как будто предупреждает нас из своего XIX столетия, как будто знает, к чему приведет историческое беспамятство наши народы в веке XXI: “Неуважение к предкам есть первый признак безнравственности”.
По произведениям Пушкина невозможно догадаться о его возрасте: с нами говорит человек, хорошо понимающий жизнь, философ, мудрец. Вот хотя бы это: “Гений и злодейство — две вещи несовместные”. И этими словами Моцарт поражает Сальери, только что всыпавшего яд в бокал, отказывая ему в таланте. Или: “Есть упоение в бою, и страшной бездны на краю…” Пушкин как будто прожил со всеми своими героями их жизни, и мы, ведомые им, тоже эти жизни проживаем.
А каким был Пушкин в своей жизни? В годы студенчества я на несколько дней ездила в Петербург. Был февраль, годовщина гибели поэта. Дом на Мойке, парадное, низенькие, как мне показалось, двери, кабинет, книги — просто огромное количество! Черный кожаный диван, на котором он лежал в последние дни, гипсовая посмертная маска. Сердце сжалось: каково ему было умирать в 37 лет, оставлять красавицу-жену, так горячо им любимую, и четверых еще совсем маленьких детей! Как больно ему было, но он старался не стонать, чтобы не пугать домашних…Мужественный человек, отец и муж, вставший на защиту своей чести, ибо и сам в жизни придерживался принципа: береги честь смолоду.
В 1830 году он написал:

…Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть — на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной.

Все так и случилось с ним — великие поэты всегда пророки.
И еще меня поразил один факт: в каком-то журнале я прочла статью о том, как судьба наказала Дантеса, убийцу Пушкина. После дуэли Жорж Дантес, женатый на свояченице Александра Сергеевича, Екатерине, уехал во Францию, вполне успешно продвигался по службе. Его младшая дочь Каролина была наполовину русской, и может быть, поэтому стала самостоятельно изучать русский язык. Она буквально влюбилась в поэзию Пушкина, но сознание того, что ее отец убил поэта на дуэли, довело ее до сумасшествия. Она умерла в доме для умалишенных, проклиная своих родителей…
Пушкин был удивительно цельным и жизнелюбивым человеком, остроумным и в то же время деликатным. Он мог сразить наповал своей эпиграммой:

Крив был Гнедич поэт,
переводчик слепого Гомера:
Боком одним с образцом схож
и его перевод.

И может подставить плечо, если тебе плохо:

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Творения Пушкина — как чудесный родник с ключевой водой, который поит каждого, кто к нему припадет. В канун Светлого праздника Пасхи, мне вспомнились его строчки — вольное переложение Молитвы Ефрема Сирина:

Владыко дней моих!
Дух праздности унылой,
Любо началия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

Дай же Господь, чтобы эти слова непрестанно звучали и в наших душах.

Ирина ПАРХОМЕНКО